Наемные проповедники

Можно полагать, что по крайней мере 50% южнокорейского пролетариата — вчерашние крестьяне и кустари. Будучи пролетариями, они в большинстве случаев не ‘потеряли связей с деревней (главным образом в форме родственных). Находясь в плену мелкобуржуазной идеологии, эта часть пролетариата становится особенно легкой добычей наемных проповедников идеи сотрудничества труда и капитала.

Южнокорейский пролетариат отстаивает свои права в упорной и ожесточенной классовой борьбе, которая осложнена до крайности репрессиями властей, локаутами предпринимателей, различными юридическими ограничениями. Еще в марте 1962 г. нынешний президент Южной Кореи Пак Чон Хи, бывший тогда военным диктатором, та’к определил отношение власть имущих к требованиям пролетариата: «В Южной Корее, где национальный капитал слаб и где налицо отсталые средства производства, нельзя допустить неограниченную защиту прав рабочих… Мы поставили перед собой цель — увеличить производство путем взаимного сотрудничества капиталистов и рабочих». Это кредо не только Пака, но и всея предшествующих южнокорейских правителей. Несмотря на крайне тяжелые условия борьбы, рабочий класс сумел вырвать у южнокорейской буржуазии ряд уступок. Нынешнее трудовое законодательство — результат прежде всего борьбы рабочих. Оно включает несколько законов; главным из них является «Закон о трудовых стандартах». Впервые трудовое законодательство было введено в действие в апреле 1954 г.; в 1963—1964 гг. в него были внесены некоторые изменения и дополнения. Согласно закону о трудовых стандартах «нормальная» продолжительность рабочей недели составляет 48 часов, но «по взаимному соглашению» может быть увеличена до 60 часов. На практике десятичасовой рабочий день — обычное явление, в некоторых же отраслях рабочий день длится 12, 14 и даже 17 часов. Такой нещадной эксплуатации подвергаются, например, девушки — кондукторы автобусов. Примечательно, что им не выплачивалось никакого вознаграждения за сверхурочные рабочие часы, они не знают, что такое оплачиваемые отпуска. Восьмичасовой рабочий день продолжает оставаться одним из основных требований южнокорейского пролетариата в его борьбе за свои права.